Найти бога. фантастический роман - Ольга Шлыкова

– Командор, Таян Шехем! Вам приказано вернуться в Комнату Совета!

Рена мягко остановила лифт и отправила его обратно.

Члены Совета не торопясь расходились по своим делам. Верховный Магистр делал вид, что собирает со стола разложенные бумаги, а сам ждал, когда удалится ненавистный ему Мадук. А тот, как будто и не собирался уходить, и непринуждённо болтал с Советниками – о, они давно не виделись! Рише выпрямился, прижав к груди папку с бумагами, и взглянул на Мадука. По раз и навсегда заведенному обычаю, комнату Совета Председатель покидает последним. Почему же медлит Мадук? Неужели он забыл, кто здесь главный?

– Присядем, Эверт, – голос Мадука прозвучал настойчиво и строго.

– У Вас ко мне дело, Советник?

На мгновение Рише почувствовал, как его душа повисла на ниточке и вот-вот оборвётся. Все точки на «i» расставлены два года назад. Сам не явился тогда на Совет, потом не показывался на людях вообще, и все решили бы, что он умер в этой своей лаборатории, если бы раз в полгода Мадук не присылал на перезарядку модулятор пищи.

– Эверт, ты в курсе происходящего за пределами Станции?

– Конечно. Мне доложили – сияние усилилось.

– Не разговаривай со мной, как с рядовым Командором!

Рише понурил голову, у него потекли слёзы. Его плечи дрожали, но он справился с собой, и голос снова «гремел»:

– Мы запустили в пролом четыре зонда. Первые две минуты полёта никаких отклонений от нормы. Затем резкий хлопок, будто кто-то сбил зонд из вакуумной пушки, и связь обрывалась. Только четвертый зонд работал дольше семи минут, и успел передать аномальное повышение содержания кислорода в воздухе, на расстоянии трёхсот метров от пролома.

– То-то и оно Эверт, трёхсот метров.

Рише вскинул голову. Он забыл! Первое правило Наблюдателя Станции – уделять особое внимание показателям приборов зонда, на отметке триста метров! Там начинался узкий проход наверх, через который зонды пролетали только до половины, так он суживался. Но в размеренной долголетней работе Наблюдателей ничего не менялось, и все просто забыли про Первое правило введенное Отцами-Основателями.

– Вы пробовали запускать ещё зонды?

– Четыре раза, как приписывает инструкция.

– А дальше?

– Ни один не поднялся наверх выше трёх метров. Они так и висят, словно наткнулись на невидимое препятствие.

– Вы пытались их снять?

– Да, но подъёмник… – Рише сглотнул слюну и почти прохрипел: – Трос оборвался и…

– Договаривай, Эверт!

– Лайза Блюм погибла.

– Твоя внучка! Как тебе об этом доложили?

– Я видел сам, подъемник, в котором была Лайза, улетел в пропасть!

– На экране монитора?

– Да, Советник Мадук! У пролома были только бойцы Разведгруппы Паривы.

– И как поступил Великий Магистр?

Рише посмотрел Мадуку прямо в глаза:

– Что ты знаешь, старик, о принятии решений?

«Они про меня забыли?», – командор чувствовал себя полным идиотом. Торчать в дверях Комнаты Совета, где два Советника ведут разговор, явно не предназначенный для ушей простого Командора. И тут Мадук оглянулся.

– Таян, ты слышал наш разговор?

– Да, Советник. Но я не совсем понял…

– О чём мы говорили?

Шехем кивнул. Ему до смерти хотелось оказаться подальше от этой священной Комнаты Совета. Ведь по Кодексу Станции все, сказанное в его, Шехема, присутствии, он не имеет права хранить в тайне. А то о чём говорили Советники, ни в какие рамки не лезло. Погибла или пропала без вести Лайза, при очень странных обстоятельствах. Рутинная работа, снятие зондов в подъёмнике на ничтожно малой высоте, обернулась гибелью человека. Первым несчастным случаем, если это был несчастный случай, за многие, многие годы. И ведь это могла быть его Разведгруппа. Он представил чувства Командора Паривы, на чьё дежурство выпала такая трагедия.

– Таян, объясни нам, как Командор, почему мог оборваться трос подъёмника? – Советник Мадук смотрел на него в упор. Рише вздрогнул и уставился в пол, казалось, он сейчас не выдержит и лишится чувств, произнеси Шехем хоть слово.

– Тросы очень прочные, господин Советник. Сверхпрочная пластико – керамическая нить со стальными вплетениями. Это первый обрыв за всю историю их использования. Насколько мне известно.

Громкий сдавленный звук разорвал Комнату Совета. Магистр Рише рыдал в голос, закрыв лицо руками.

– Мальчик мой, ты свободен, – не сказал, а выдохнул Советник Мадук.

Таян Шехем устроил себе передышку, перед тем как зайти в комнату дежурного по Станции. Ему хотелось обдумать всё увиденное и услышанное в комнате Совета. Лайза Блюм была его одноклассницей. Ей пророчили большое будущее – курсы Совета, как исключение для женщин, точно. Но Лайза не захотела. Окончила обычные Станционные курсы, и получила очень редкую для девушки профессию – разведчик альпинист. Её ещё в детстве дразнили Ящерицей, так ловко она карабкалась по тренировочным «скалам» в спортзале. Приступив к работе, Лайза лучше всех справлялась с самыми сложными восхождениями в зоне пролома, и спусками в зоне реки. В этот раз она никуда не поднималась и не спускалась, а находилась в подъёмнике, пытаясь снять зависшие зонды Разведгруппы. Трос оборвался.

Он помнил последнюю встречу с Лайзой на Дне рождения Станции. Тогда они с Реной объявили о своей помолвке. Их поздравляли, и у Таяна кружилась голова от такого обилия внимания. Оказывается, многие люди их знали и, судя по всему, любили. Подошла и Лайза, она улыбалась, болтала с Реной о свадебном платье, советовала не затягивать с церемонией. А то получится как у них с Вейсом, три года были обручены, а потом словно перегорели и расстались. Артур Вейс был механиком в его, Шехема, разведгруппе и Командор знал, каково было Вейсу в ту пору. Он работал как заведенный, и старался дольше оставаться вне Станции. Таян спросил, почему он не возвращается на Станцию, предпочитая отдыху в домашней обстановке, дежурство в походной лаборатории у разлома. Вейс ответил, что не хочет попадаться на глаза Лайзе, она будет чувствовать себя виноватой.

– Она изменила тебе?

– Нет, конечно. Просто все наши отношения, только мой самообман. Я ведь с самого начала знал, что она любила другого. Пусть безответно, и безнадежно, но эта любовь, в один прекрасный день, встала между нами непреодолимой преградой. Зачем всю жизнь завидовать тому – другому и ревновать Лайзу, разрывая ей сердце. Ведь она была искренне привязана ко мне, и не хотела делать мне больно.

Таяну очень хотелось спросить Вейса, кого так сильно любит Лайза, но он не посмел.

– Командор Шехем, Вас ожидает на палубе номер три Советник Таян Мадук!

Голос из медальона связи, укреплённого на груди, вывел Шехема из оцепенения. Он стоял около панорамного иллюминатора главного тоннеля Станции, и крепко сжимал ограждение этого чуда инженерной мысли. Иллюминатор – контактная видовая панель, на которой демонстрировался безмятежный пейзаж земной лужайки. По ней можно было даже прогуляться. Такие штуковины назывались симуляциями действительности, и могли смоделировать, что угодно – от горного хребта, до океанского дна. «Надо же, как задумался, совершенно отключился», – пронеслось в голове Командора. А голос зазвучал вновь:

– Командор, Таян Шехем, вас ожидает на палубе номер три Советник Таян Мадук! Вы слышите меня?

– Слышу, Винс! Буду на месте через пять минут!

– Понятно. И где ты завис? Полчаса, как должен был явиться в дежурку.

– Прости, задумался. Стою у Панорамы.

– Отдыхаешь, брат? Досталось на Совете?

– Нет, думал о Лайзе.

– О Лайзе Блюм?

– Да. Она упала в пропасть вместе с подъёмником, трос оборвался.

– Как?

– Я на встречу к Мадуку. До связи!

Таян отключил медальон, и бегом рванул к лифту. «Почему я разбежался?», – спросил он сам себя, – «До лифта каких-то двадцать метров». И тут только до него дошло, что ему снова придётся воспользоваться лифтом Совета, палуба номер три это одна из верхних. Он понятия не имел, что там может находиться, выше девятой никогда не был. Его рука замерла у кнопки вызова. «А почему собственно я растерялся, меня туда вызвали по громкой связи, значит, Советник Мадук оформил допуск» – Таян нажал на кнопку. Двери лифта открылись, он вошёл и улыбнулся в камеру.

– Таян Шехем! – Прошелестел голос Рены. – Палуба номер три, лаборатория Советника Мадука.

Шехем молчал, он знал, если Рене известно, зачем его вызвали, она не сможет ничего ему сказать пока он в лифте. А собственно, что она может знать. Допуск на верхние палубы наверняка поступил автоматически. Скоростной лифт поднимался бесшумно, едва уловимый толчок торможения, двери открываются. До боли знакомый голос Рены, уже не такой шелестящий, скорее испуганный:

– Палуба номер три. Лаборатория Советника Мадука…